На рубеже прошлого и нынешнего столетий, накануне революции, в эпоху, потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всей мировой литературе нового времени "женская” поэзия — поэзия Анны Ахматовой. Родилась поэтесса в 1889 году под Одессой, и вскоре после ее рождения семья переехала в Царское Село. В своей первой поэме "У самого моря”, написанной в 1914 году, Ахматова воссоздала поэтическую атмосферу Причерноморья, соединив ее со сказкой о любви:

    Бухты изрезали низкий берег, 
    Все паруса убежали в море, 
    А я сушила соленую косу 
    За версту от земли на плоском камне. 
    Ко мне приплывала зеленая рыба, 
    Ко мне прилетала белая чайка, 
    А я была дерзкой, злой и веселой 
    И вовсе не знала, что это — счастье.

    Но все же главное место в жизни и творчестве Ахматовой занял Петербург. Здесь ее поэзия, строгая и классически соразмерная, во многом становится родственной самому облику города — разворотом его улиц, площадей, мраморным и гранитным дворцам, бесчисленным львам. 
    В 1910 году Ахматова возвращается в Царское Село. Свое возвращение она отмечает стихотворением "Первое возвращение”:

    На землю саван тягостный возложен. 
    Торжественно гудят колокола. 
    И снова дух смятен и потревожен 
    Истомной скукой Царского Села. 
    Пять лет прошло. Здесь все мертво и немо, 
    Как будто мира наступил конец. 298 
    Русская литература XX века 
    Как навсегда исчерпанная тема, 
    В смертельном сне покоится дворец.

    В этом стихотворении впервые в творчестве Ахматовой появляется мелодия тягостных предчувствий, ощущение некой приближающейся катастрофы. Также здесь тема поэтической судьбы сливается с темой судьбы России. Вся образная символика стихотворения свидетельствует о том, что речь идет о событиях общего смысла, времени, трагичности эпохи, судьбе России, с которой поэт связывает и свою судьбу. Первые стихи Анны Ахматовой появились в 1911 году в журнале "Аполлон”, а уже в следующем вышел и поэтический сборник — "Вечер”. Почти сразу же Ахматова была дружно поставлена критиками в ряд самых больших русских поэтов. Лирика Ахматовой периода ее первых книг — "Вечер”, "Четки”, "Белая стая” — почти исключительно любовная лирика. В ее стихотворениях предполагается, что читатель должен или догадаться, или постараться обратиться к своему жизненному опыту, и тогда кажется, что стихотворения очень широки по своему смыслу: их тайная драма, их скрытый сюжет относится ко многим людям. Образ женщины-героини ахматовской лирики не всегда можно свести к одному числу. При необычайной конкретности переживаний это не только человек конкретной судьбы и биографии — это носитель бесконечного множества биографий и судеб:

    Мне с Морозовой класть поклоны, 
     С падчерицей Ирода плясать, 
    С дымом улетать с Костра Дидоны, 
     Чтобы, с Жанной на костер опять. 
     Господи! Ты видишь, я устала 
     Воскресать, и умирать, и жить...

    Но любовь в стихах Ахматовой отнюдь не только любовь — счастье, тем более благополучие. Часто, слишком часто это — страдание, своеобразная антилюбовь и пытка. 
    Постепенно тема России все более властно заявляла о себе в поэзии Ахматовой. В стихотворении "Молитва” она молит судьбу о возможности спасти Россию даже ценой громадных личных жертв:

    Дай мне горькие слезы недуга, 
    Задыханье, бессонницу, жар, 
    Отыми и ребенка, и друга, 
     И таинственный песенный дар — 

    Так молюсь за твоей литургией 
    После стольких томительных дней, 
    Чтобы туча над темной Россией 
    Стала облаком в славе лучей.

    Путь, пройденный поэтессой, начиная с первых ее стихотворений, — это путь постепенного и последовательного отказа от замкнутости душевного мира. Глубина и богатство духовной жизни, серьезность и высота моральных требований неуклонно выводили Ахматову на дорогу общественных интересов. Все чаще и чаще в ее стихах сквозь личные романы и любовные драмы на нас смотрит эпоха — "настоящий XX век” уже стоял у самого порога ее собственной судьбы. Внимательность, с которой смотрит поэтесса на пейзажи родной страны, трепетность и неясность ее патриотического чувства, отказ от суетности и светской мишуры — все это говорило о возможности проявления в ее творчестве каких-то крупных координат национально-гражданского характера. Например, стихотворение

    Эта встреча никем не воспета: 
    Ты, росой окропляющий травы, 
    Вестью душу мою оживи, — 
    Не для страсти, не для забавы, 
     Для великой земной любви.

    Во время революции Ахматовой отвергается мысль не только о внешнем, скажем, отъезде из России, но и вероятность какой бы то ни было внутренней эмиграции по отношению к ней. Это ярко отражено в стихотворении "Мне голос был...”:

    Мне голос был. Он звал утешно, 
     Он говорил: "Иди сюда, 
    Оставь свой край глухой и грешный, 
     Оставь Россию навсегда...” 
    Но равнодушно и спокойно 
    Руками я замкнула слух, 
    Чтоб этой речью недостойной 
    Не осквернился скорбный дух. 

    Если литературная деятельность Ахматовой до революции охватывала около восьми лет и протекала очень интенсивно, то сразу после революции и вплоть до начала 1930-х годов она переживала внутренне замкнутый творческий процесс. В самом начале этого периода у Ахматовой выходят две книги — "Подорожник” и "Аппо Вопит”. Ахматовский стих послереволюционных лет очень внимателен ко всем проявлениям жизни. Сохранив свою зоркость, он как бы впустил в себя значительно больше пространства — воздушного и земного, с морем и солнцем, с утренними и вечерними красками и со всеми подробностями жизни: 

    По твердому гребню сугроба 
    В твой белый, таинственный дом 
     Такие притихшие оба 
     В молчании нежном идем. 
     И солнце всех песен пропетых 
    Мне этот исполненный сон, 
    Качание веток задетых 
    И штор твоих легонький звон.

    Послереволюционная жизнь Ахматовой трагична: большевиками расстрелян ее муж, поэт Николай Гумилев; долгие годы провел в тюрьмах и лагерях ее сын. Судьба Ахматовой и ее семьи — повторение судьбы миллионов людей России, о чем и написала поэтесса в поэме "Реквием”: 

    Уводили тебе на рассвете, 
    За тобой, как выносе, шла, 
    В темной горнице плакали дети, 
    У божницы свеча оплыла. 
    На губах твоих холод иконки, 
    Смертный пот на челе. … Не забыть! 
    Буду я, как стрелецкие женки, 
    Под кремлевскими башнями выть.

    С 1925 по 1939 год Ахматовой не разрешалось печататься, и она вынуждена была заниматься переводами. Они в ее творчестве имеют немаловажное значение. В 30-е годы Ахматова записывала на разных клочках бумаги короткие стихотворения, названные ею впоследствии "Черепками”, Например:

    Мне, лишенной огня и воды, 
    Разлученной с единственным сыном... 
    На позорном помосте беды 
    Как под тронным стою балдахином.

     Или:

    Вот и доспорился яростный спорщик 
    До енисейских равнин... 
    Вам он — бродяга, шуан, заговорщик, 
    Мне он — единственный сын.

    Около 40-х годов Анне Ахматовой было разрешено издать книгу избранных произведений. Любовь к родине у нее не предмет анализа, размышлений. Будет она — будет жизнь, стихи. Нет ее — ничего нет. Вот почему Ахматова писала во время Великой Отечественной войны:

    Не страшно под пулями мертвыми лечь, 
    Не горько остаться без крова, — 
    И мы сохраним тебя, русская речь, 
    Великое русское слово.

    В этот период своеобразием поэзии Ахматовой было то, что она умела поэтически передать само присутствие живого духа времени, истории в сегодняшней жизни людей, например, стихотворение "Явление луны”:

    Все бревенчато, дощато, гнуто... 
    Полноценно ценится минута 
    На часах песочных...

    Характерной особенностью лирики Ахматовой военных лет являлось совмещение в ней двух поэтических масштабов — это внимательность к мельчайшим проявлениям жизни, а с другой стороны — огромное небо над головой и земля под ногами. Например, стихотворение "Под Колонною”:

    Из перламутра и агата, 
    Из задымленного стекла, 
    Так неожиданно покато 
    И так торжественно плыла, — 
    Как будто "Лунная соната” 
    Нам сразу путь пересекла.

    В "военных” стихах Анны Ахматовой поражает удивительная ограниченность, отсутствие тени рефлексии, неуверенности, сомнения, казалось бы, столь естественных в таких тяжких условиях созидательницы, как многие полагали, лишь "дамских” стихов. Но это и потому, что характер ахматовской героини или героинь зиждется еще 
    на одном начале, тоже прямо связанном с народным мироощущением. В 1949 году вышло постановление "О журналах "Звезда” и "Ленинград”, в котором Ахматова и ее творчество объявлялись враждебными советскому народу. Правительство пыталось отлучить поэтессу от народа, от России, от поэзии. Но Ахматова была таким сильным человеком, а ее российская и мировая слава была так велика, что враги человечности и культуры оказались бессильны. В последние годы жизни Ахматова работала очень интенсивно. Помимо оригинальных стихотворений, она много переводила, готовила книгу о Пушкине. Например, "Эпические мотивы”:

    И я подумала: не может быть, 
    Чтоб я когда-нибудь забыла это. 
    И если трудный путь мне предстоит, 
    Вот легкий груз, который мне под силу 
    С собою взять, чтоб в старости, в болезни, 
    Быть может, в нищете — припоминать 
    Закат неистовый, и полноту 
    Душевных сил, и прелесть милой жизни. 

    В 1962 году была закончена "Поэма без героя”, которая создавалась в течение многих лет:

    Крик петушиный, нам только снится, 
    За окошком Нева дымится, 
    Ночь бездонна и длится, длится — 
    Петербургская чертовня... 
    В черном небе звезды не видно, 
    Гибель где-то здесь, очевидно, 
    Но беспечна, прямо бесстыдна 
    Маскарадная болтовня...

    В этой поэме Ахматова возвращается далеко назад — время действия 1913 год. Незадолго до смерти Ахматова сказала: "Я не переставала писать стихи. Для меня в них — связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных”. 
    Несломленный дух великого русского поэта будет вечно осенять Россию и служить свидетельством и залогом ее стойкости во всех испытаниях, посланных судьбой.