Значение символических образов в одном из произведений русской литературы XX века (А.А. Блок. «Двена
Значение символических образов в одном из произведений русской литературы XX века (А.А. Блок. «Двенадцать»)
По определению, символ — это
один из способов скрытого сравнения.
Литературные символы многозначны, то
есть каждый человек воспринимает их
так, как ему это нравится, и так, как он
их лично понимает. В художественном
тексте символы появляются не столько
благодаря сознательному расчету автора
на то, что читатель увидит в них что-то
конкретное, сколько по причинам
подсознательным, зачастую они связаны
с весьма абстрактными ассоциациями
писателя по отношению к разным словам,
предметам и действиям. В какой-то мере
символы служат раскрытию авторской
позиции, но из-за неоднозначности их
восприятия никаких точных выводов, как
правило, сделать нельзя. Поэма
Александра Блока "Двенадцать” достаточно
богата символикой, что вообще характерно
для лирики серебряного века, и далее мы
попытаемся собрать эти символы в некую
единую систему. Ритм
первой главы "Двенадцати” выдержан в
стиле народном, которым обычно
сопровождались выступления маленьких
кукольных театров — вертепов или разные
скоморошьи представления. Такой прием
сразу дает ощущение нереальности. Тут
же добавлен такой элемент, как огромный
холст, весьма похожий на экран кинотеатра.
Этот подход, в сочетании с постоянными
контрастами "черное — белое”, создает
впечатление, что мы смотрим какой-то
фильм или выступление того же самого
вертепа, и это впечатление не исчезает
до самого конца поэмы. Пейзаж опять-таки
графичен: белый снег — черное небо —
ветер — огни. Эти легко представимые
детали отнюдь не придают реальности
картинам, зато легко ассоциируются с
кадрами из фильма "Терминатор”, который,
в свою очередь, сюжетно связан с
Апокалипсисом. Черное небо, снег и огонь
— вполне подходящие символы для земли,
над которой навис гнев Божий. Для
продолжения темы Страшного суда можно
взять главную песнь исландской "Старшей
Эдды” — "Прорицание Вёльви”. Согласно
скандинавской мифологи, концу света
предшествует трехлетняя зима, называемая
"Фимбульветр”, которая начинается с
того, что волк поедает солнце. Во время
этой зимы происходят братоубийственные
войны, так про нее и говорится — "...время
волков и троллей — великий блуд”. На
это прямо указывают некоторые детали
"Двенадцати” — все тот же черно-белый
пейзаж, сходка проституток, даже волк
имеется, — правда, в виде облезлого пса!
По "Эдде”, после этой зимы произойдет
Последняя Битва, когда "хорошие”
божества — асы и герои выйдут против
нехороших троллей, великанов, волка,
Феприза и змеи Мидгард — "мировой
змеи”. Вспомним эпизод из последней
главы, когда "двенадцать” грозят именно
штыком псу, то есть волку, и снежным
сугробам, в которых, как известно,
справляют свадьбы ведьмы, тролли и
прочая нечисть. Однако роль "двенадцати”
в этой системе четко не определена —
то ли это "хорошие” асы, то ли кровавые
тролли, пожиратели трупов, разжигатели
мирового адского пожара, вместе с
которыми — волк. Двенадцать
— ключевое число поэмы, и множество
ассоциаций можно связать именно с ним.
Прежде всего это двенадцать часов —
полночь, двенадцать месяцев — конец
года. Получается какое-то "пограничное”
число, так как конец старого дня (или
года), а также начало нового — это всегда
преодоление некоего рубежа, шажок в
неизвестное будущее. У Александра Блока
таким рубежом стало падение старого
мира. Неясно, что впереди. Наверное,
"мировой пожар” вскоре перекинется
на все сущее. Но это вселяет и некоторую
надежду, ведь гибель старого мира обещает
рождение чего-то нового. Так в христианстве,
где избранные обретут рай, так у
скандинавов, где во время Последней
Битвы рухнет мировой ясень Иидрасиль,
обрушатся и небеса, и преисподняя
(кстати, созданные из трупа некоего
великана). Но спасутся некоторые асы и
мужчина с женщиной, которые
Будут
питаться Росой по утрам И
людей породят.
Другая
числовая ассоциация — это двенадцать
апостолов. На это косвенно указывают и
имена двух из них — Андрюхи и Петрухи.
Вспомним и историю апостола Петра,
трижды отрекшегося от Христа за одну
ночь. Но у А. Блока наоборот: Петру-ха за
одну ночь трижды возвращается к вере и
трижды вновь отступает. К тому же он —
убийца своей бывшей возлюбленной.
Замотал платок на шее —
Не оправиться никак.
Платок,
как петля, на шее, и Петр превращается
в Иуду. А роль предателя Иуды играет
Ванька (Иоанн).
И идут
без имени святого Все
двенадцать — вдаль. Ко
всему готовы, Ничего не жаль... Их
винтовочки стальные На
незримого врага...
А
чуть раньше: "Эх, эх, без креста!”
Получаются какие-то антиапостолы — с
винтовками вместо креста, уголовники,
грабители, убийцы, готовые стрелять
хоть в сугроб, хоть в буржуя, хоть в
собаку, хоть во всю Святую Русь, хоть в
самого Иисуса Христа. И вдруг А.Блок
неожиданно разрушает концепцию
антиапостолов — тем, что возглавляет
их шествие, правда, невидимо для них,
Иисус Христос с кровавым флагом! Еще
одна важная деталь связана с этими
"двенадцатью”: "На спину б надо бубновый
туз!” Здесь можно подобрать разные
объяснения. Во-первых, "двенадцать” —
это каторжники, а туз — знак отличия от
мирных граждан. Во-вторых, это красочно
наряженное языческое шествие, святочные
колядки, например. В-третьих — крестный
ход, тогда и Иисус Христос на месте.
Далее, "туз” по-английски "асе”, и
снова вспоминаются скандинавские асы,
которых, кстати, было тоже двенадцать.
А может быть, это просто революционный
патруль и красные тузы — опять-таки для
отличия. Сложная
система символики Александра Блока не
дает возможности сказать, кто такие эти
"двенадцать”. Но это не столь и важно.
Благодаря символике поэма получилась
весьма емкой. Здесь и история греха с
последующей расплатой, и убийства с
раскаянием и забвением, но самое главное
— это идея гибели и поругания старого
мира. Был ли он хорош или плох, уже не
имеет значения. Падение свершилось, и
можно только надеяться, что впереди
будет нечто лучшее.