В моей душе любви весна 
    Не сменит бурного ненастья... 
    А. Блок

    Говорят, что каждый мужчина через всю жизнь бережно проносит в своих мыслях и мечтах созданный еще в юношеские годы образ своей Дульсинеи Тобосской, своей Прекрасной Дамы. И с годами этот образ только лишь слегка изменяется. И как бы ни складывалась личная жизнь, каждый все равно продолжает мечтать и в мечтах своих обращаться к вечно прекрасной, мудрой, недосягаемой, бережно хранить ее образ и молиться на нее. Ибо так устроен человек. Он не может жить без веры, без чего-то светлого в душе. Любящим свойственно обожествлять любимых. 
    А. Блок вошел в литературу с первым циклом стихов, так и называвшемся — "Стихи о Прекрасной Даме”. И эту тему, этот образ Прекрасной Дамы, вначале такой хрупкий, романтичный, а с годами принимавший все более реальные черты, он бережно пронес через все свое творчество. И если образы ранних стихов Блока живут лишь в божественном, романтическом мире:

    Ты из шепота слов родилась, 
    В вечереющий сад забралась 
    И осыпала вишневый цвет, 
    Прозвенел твой весенний привет. 
    С той поры, что ни ночь, что ни день, 
    Надо мной твоя легкая тень, —

    то пройдут годы, и жизнь наложит на все свой отпечаток. Почти уйдут юношеская восторженность и романтизм, а вместо него появится серый, обыденный мир. И не только появится, но и займет свое главенствующее место. А мир фантазии, мир мечты обратится в легкую дымку вокруг образа. Постепенно в лирике Блока будут чувствоваться раздвоенность и восприятие образа женщины через призму двух миров: близкого и скорбного "здесь” и лучшего, прекрасного "там”. Так, вечная женственность и мудрость соединятся воедино со скорбной реальностью. Душа — ореол, идущий изнутри, окружает земную оболочку прозрачной хрупкой дымкой. Именно в ней и заключена та вечная прелесть женщины, которую воспевали поэты всех веков. И это соединение двух миров возносит женщину в глазах поэта на пьедестал богини.

    Так пел ее голос, летящий в купол, 
    И луч сиял на белом плече, 
    И каждый из мрака смотрел и слушал, 
    Как белое платье пело в луче...

    Она близка, вполне реальна и в то же время недосягаема, как божество. "...Я знаю — ты здесь, ты близко — ты там”. Возможно, что именно эта удивительная способность видеть в женском образе божественное начало во многом определила отношение Блока к женщине. Живя реальной жизнью, среди людей, он отчетливо видел, как быт и серая обыденность давят на женщину и губят в ней тот светлый образ, воплощение которого в жизни он искал. Возникает образ женщины на фоне социальных проблем, и горькая действительность все более плотно окружает пыльной завесой "светлый образ”:

    И каждый вечер, за шлагбаумами, 
    Заламывая котелки, 
    Среди канав гуляют с дамами 
    Испытанные остряки. 
    Над озером скрипят уключины 
    И раздается женский визг, 
    А в небе, ко всему приученный, 
    Бессмысленно кривится диск.

    И кто эта девушка без имени? Кто она — сон или действительность? Богиня или падшая? Святая или преступница? Девушка, которая в пьяном бреду представлялась поэту земным воплощением "святого образа”:

    И каждый вечер, в час назначенный 
    (Иль это только снится мне?), 
    Девичий стан, шелками схваченный, 
    В туманном движется окне... 
    ...И веют древними поверьями 
    Ее упругие шелка, 
    И шляпа с траурными перьями, 
    И в кольцах узкая рука...

    Эти горечь и боль становятся основными мотивами в стихах Блока. И поразительно ужасными открываются контрасты между двумя мирами:

    Под насыпью, во рву некошенном, 
    Лежит и смотрит, как живая, 
    В цветном платке, на косы брошенном, 
    Красивая и молодая... 
    ...Не подходите к ней с вопросами, 
    Вам все равно, а ей — довольно: 
    Любовью, грязью иль колесами 
    Она раздавлена — все больно.

    Женщина создана для того, чтобы любить и быть любимой. Но если судьба распорядилась иначе и быт раздавил ее, то чья в том вина? Блок, конечно, видел и понимал это. И потому, наверное, в его стихах женщина всегда будет жертвой, всегда будет оправдана:

    Я не только не имею права, 
    Я тебя не в силах упрекнуть 
    За мучительный твой, за лукавый, 
    Многим женщинам сужденный путь.

    Возможно, это явилось одной из главных причин того, что любовь и судьба женщины в лирике Блока всегда трагичны. Женские образы из стихотворений "Перед судом” и "На железной дороге ” впоследствии выльются в образ Катьки в поэме "Двенадцать”. И Катька явится олицетворением трагической женской судьбы и трагической жизни людской, ибо по положению женщины можно судить о жизни общества. И если несчастна женщина, если осквернена любовь — самое святое, что может быть в человеке, то как может быть счастливою жизнь? Быт и серость жизни реальной женщины отодвинули 
    дымчатый образ, и пришел ему на смену другой, вполне конкретный. Образ той "страстной, безбожной, пустой, незабвенной”. Любовь к этой женщине подобна искре. Она загорается, мгновения светит безумным светом, чтобы испить наслаждение жизни до дна и чтобы так же скоро погаснуть, сгореть. 
    И пусть она "безбожная, пустая”, и пусть пыль повседневности окутала ее, она всегда будет не грешницей, а мученицей. И любовь к женщине для Блока останется светлым и святым чувством, которое он сумел сохранить и пронести через все творчество.

    В снах печальных тебя узнаю 
    И сжимаю руками моими 
    Чародейную руку твою. 
    Повторяю далекое имя...