Общественное значение комедии Н.В.Гоголя «Ревизор»
Общественное значение комедии Н.В.Гоголя «Ревизор»
"Ревизор" принадлежит
к тем произведениям, которые захватывают
читателей и зрителей мгновенно и словно
врасплох. Казалось, вся читающая Россия
думала, говорила и спорила о пьесе.
"Ревизор" сразу же стал фактом не
только литературной, но и общественной
жизни. В разноголосице
толков и споров о пьесе наметилось три
главенствующих мнения. Одни видели в
комедии дерзкую клевету на существовавшие
в России порядки, подрыв авторитета
дворян и чиновников. Другие воспринимали
пьесу как забавный и непритязательный
фарс. Наконец, передовая русская критика
увидела в "Ревизоре", по выражению
Герцена, "ужасную исповедь современной
России", выстраданный протест против
несправедливости и произвола. "Ревизор"
ломал привычные представления о комедии
и о комическом. Казалось, в гоголевской
пьесе кроется какая-то тайна. Ее
чувствовали и зрители, и читатели
комедии. Многих из них неотступно
преследовал вопрос: чем объяснить силу
"Ревизора"? Бросалось
в глаза, например, что у Гоголя не было
завзятых злодеев, которых обычно выводила
комедия XVIII— начала XIX века. Каждый из
персонажей "Ревизора", по выражению
Гоголя, "не душой худ, а просто плут".
А между тем все "вместе кажется уже
чем-то громадным, преувеличенным,
карикатурным", так что, выходя из
театра, многие невольно спрашивали:
"Неужели существуют такие люди?" Или
еще одно "противоречие" "Ревизора".
Гоголевская комедия уморительно смешна:
она действительно вышла "смешнее
черта", как обещал драматург Пушкину
(который, как известно, подсказал ему
сюжет комедии). Но, как подводное течение,
зарождается в "Ревизоре" грустное,
томительно-тоскливое чувство; оно
поднимается тем выше, чем беззаботнее
и легче кажется смех комедии. Наконец,
в последней, "немой сцене" оно
прорывается наружу, обрушиваясь и на
действующих лиц, и на зрителей мощной
волной. Знаменитая
"немая сцена" — еще одна загадка
"Ревизора". Она в корне противоречила
всем существовавшим в то время поэтическим
нормам. Можно ли было ожидать, что пьеса,
которая началась как комедия — рассказом
городничего о двух крысах "неестественной
величины", суетливыми приготовлениями
чиновников к приему ревизора и т. д. и
т. п., закончится трагически — страшным
оцепенением "всей группы"? Конечно,
у Гоголя было "особенное намерение"
— ив отношении последней сцены, и всей
комедии в целом. Но это "намерение"
нельзя рас крыть вне пьесы, заполучив
к ней так называемый ключ. Увидеть,
"намерение" драматурга можно только
в самой комедии, в развитии ее действия
в особенностях ее построения Раскрывая
впоследствии историю своего
"авторства".
Гоголь писал- "Я решился собрать все
дурное, какое я знал, и за одним разом
над ним посмеяться - вот происхождение
"Ревизорa". Стоит обратить внимание
на широту задачи, поставленной драматургом:
посмеяться одним разом над всем. Художник
всегда обобщает, он всегда придает
частному факту, запечатленному в
произведении, значение более широкое.
Но обобщение В "Ре визоре" достигает
особенно высокой степени. Некоторые
современники Гоголя считали, что
драматург - по цензурным соображениям
написал аллегорию, что под видом уездного
города им им отображена столица русской
империи - Петербург. Едва ли это так:
Гоголю по складу его творческой манеры.
была чужда аллегория . Сила пьесы — не
в иносказительных намеках, а в особом
принципе отбора жизненных явлений. Свой
уездный город" писатель однажды
назвал "сборным городом всей Темной
стороны". В частности он уделял
внимание его устройству. В
этом городе есть все как в маленьком
государстве. Тут и юстиция и Просвещение,
и почта, И здравоохранение И своего рода
социальное обеспечение (в лице попечителя
богоугодных заведений) и, конечно,
полиция. Гоголь во многом отступил от
реальной структуры тогдашнего уездного
города: передал ряд сходных функций
одному лицу, ввел новые "должности,
что даже давало повод упрекать писателя
в анахронизмах И "незнании" русской
жизни Но Гоголь воспользовался этим
правом xудожника ради широты и
универсальности задачи. Гоголевский
город последовательно иерархичен и так
сказать, пирамидален: на вершине его,
как маленький царек, восседает-
городничий Есть в
городе и свой бомонд; И свое дамское
общество, в котором первенствует
опять-таки семейство городничего; и
свое общественное мнение; и свои
поставщики новостей в липе юродских
помещиков Бобчинского И Добчинского. А
внизу, под пятой чиновников И полицейских
течет жизнь простого люда. Мы больше
ощущаем эту жизнь за кулисами чем видим
ее. Но в четвертом действии те. кого
городничий несколько обобщенно называет
"купечеством да гражданством",
прорываются на сцену Вслед ча купца ми.
которые еще могут отделаться взятками
идут беззащитные перед властями слесарша
и унтер-офицерша, а там , как сообщает
ремарка появляется "какая-то фигура
во фризовой шинели, с небритою бородой,
раздутою губой и перевязанной щекой ,
за нею в перспективе показывается
несколько других". Если бы не
сопротивление Хлестакова, утомленного
"приемом", мы бы еще многих увидели
из тех . кому власти приходятся "солоно".
Гоголь оставляет открытую "перспективу'
в глубь городской жизни До
последних строк комедии. По крайней
мере по реплики городничего: "Чему
смеетесь!+ - Над собою смеетесь'" и до
самой "немой" сцены в пьесе нет
ничего, что бы указывало на ее символическое
значение. Гоголь везде подчеркнуто
"локален", он как бы всецело захвачен
лишь про исходящими в городе событиями.
Но глубина перспективы этих событий
исподволь подводит к обобщению. Возникает
образ пострашнее самой широкой аллегории.
Благодаря свой цельности и органичности
гоголевский город словно зажил
самостоятельной жизнью. Он стал
минимально-необходимой "моделью",
соотносимой с другими, подчас более
крупными явлениями.