Андрей Штольц - надуманность образа (роман "Обломов")
Андрей Штольц - надуманность образа (роман "Обломов")
Эпиграфом к статье "Что
такое обломовщина?" Добролюбов избрал
полные глубокого смысла слова Гоголя
из второго тома "Мертвых душ": "Где
же тот, кто бы на родном языке русской
души умел бы сказать нам это всемогущее
слово "вперед"? Веки проходят за
веками, полмильона сидней, увальней и
болванов дремлет непробудно, и редко
рождается на Руси муж, умеющий произнести
его, это всемогущее слово..." Вопрос,
поставленный в эпиграфе, вопрос об
активном историческом деятеле, о подлинно
положительном герое литературы волновал
все передовое русское общество. И роман
Гончарова, и статья Добролюбова со всей
непреложностью отвечали, что такими
деятелями, такими героями уже не могли
быть ни Онегины, ни Печорины, ни тем
более Обломовы. Тогда кто же в романе
Гончарова мог хоть в какой-то мере
претендовать на звание такого
деятеля? На первый
взгляд таким героем в романе является
Андрей Штольц, верный и хлопотливый
друг Обломова. К этому выводу склоняет
нас и автор романа. Действительно, Штольц
деловит и энергичен по натуре. Еще в
детстве отец приучает его к самостоятельности,
прививает ему лю бовь к труду. Он активно
овладевает знаниями, много читает.
Штольц хорошо знает и практическую
сторону жизни, его не проведет какой-нибудь
пройдоха, как это сделал Иван Матвеевич
с Обломовым. Он не сидит сиднем дома —
он постоянно в разъездах по стране,
бывает по делам за границей. Вместе с
тем это не сухарь, не узкий делец; Штольц
ценит музыку, способен на крепкую дружбу,
горячо умеет любить. Обо всем этом
говорится в романе. Однако читатель не
убеждается в полной жизненности этого
образа. Мало привлекает нас и деятельность
Штольца. Штольц занят
частным предпринимательством, он —
буржуазный делец. То, что Гончаров увидел
в жизни таких дельцов, — несомненная
заслуга писателя. Но автор романа
наградил этого буржуа не присущими ему
добродетелями, это придало герою черты
ходульности и неубедительности. Подобными
недостатками страдают родственные
Штольцу герои и в других романах
Гончарова: Петр Адуев в "Обыкновенной
истории", Тушин в "Обрыве". А. П.
Чехов впоследствии резковато, но в целом
правильно сказал о Штольце: "Штольц
не внушает мне никакого доверия. Автор
говорит, что это великолепный малый, а
я не верю. Это продувная бестия, думающая
о себе очень хорошо и собою довольная.
Наполовину он сочинен, на три четверти
ходулен". Однако и
в романе есть указания на ограниченность
Штольца. Гончаров, как правдивый
художник-реалист, не мог не отметить
ущербности, узости идеалов Штольца. А
идеал его — достижение материального
достатка, комфорта, личной благоустроенности.
Изображая идиллическую жизнь Штольца,
достигшего своих целей, писатель так
рисует распорядок дня его семьи: "Вставали
они хотя и не с зарей, но рано; любили
долго сидеть за чаем, иногда даже будто
лениво молчали, потом расходились по
своим углам или работали вместе, обедали,
ездили в поле, занимались музыкой... как
все, как мечтал и Обломов..." В этих
словах заключен, в сущности, весьма
суровый приговор Штольцу. Еще
яснее идейная ограниченность Штольца
обнаруживается в его ответе Ольге,
ставшей его женой, но отнюдь не
успокоившейся в своих исканиях: "Мы
не Титаны с тобой... мы не пойдем, с
Манфредами и Фаустами, на дерзкую борьбу
с мятежными вопросами, не примем их
вызова, склоним головы и смиренно
переживем трудную минуту..." Нет, это
не слова деятеля, о котором мечтала
молодежь, мечтала Ольга, о котором
говорится в эпиграфе к статье Добролюбова