Здравствуйте, дорогой
Андрей Иванович! Очень буду рад, если
вы прочтёте моё письмо.
Я
давно уже хотел вам написать, но всё
думал, что вот вы сейчас приедете – я
вам и расскажу всё. Но вы всё не едете и
не едете… А неприятности растут и
растут… Идея письма пришла мне в голову
ещё две недели назад: говорю Захару:
«Напиши письмо Штольцу: пусть поскорее
приезжает!», а он всё отнекивается: «Нет,
– говорит, – плохо я умею писать, да и
всё равно вы напишете лучше: я же не
знаю, что вам нужно сказать в письме».
Вот и решил я вам сам написать. Начал
было писать вчера – пришёл Алексеев.
Стал спрашивать, как дела… Я ему
порасказывал про свои дела, предложил
письмо вместе написать тебе – тот
отказался – да и проводил его к
двери.
[Сменяется цвет
чернил, стиль письма становится более
быстрым]. Кабы ты знал, Штольц, как мне
трудно брать в руку перо и писать вот
ЭТИ буквы. Лучше порисую закорюк… Ладно,
надо продолжать, ничего не поделаешь…
Я написал уже столько всего, а ещё ни
разу не сказал ничего главного. Мне тут
недавно пришло письмо, письмо от моего
старосты, неприятного содержания. Тот
пишет про неурожай, недоимки, уменьшение
дохода. Мне такие письма приходили и в
прежние годы, и я уже стал было создавать
в уме план разных перемен и улучшений,
но как-то не получилось воплотить их в
жизнь. Вот опять оно пришло… Надо бы
подумать хорошенько, кое-что сообразить,
записать и вообще заняться этим делом
как следует. А то совсем деревня перестанет
доход приносить… единственное, на чём
я живу, погибнет… Так ладно бы одному
мне, а то ведь нужно же ещё мясника,
зеленщика, прачку содержать. Давно уже
просят по счетам уплатить. Денег нет, в
долг не дают… Ах, как трогает жизнь,
везде достают.
[Снова
смена чернил на первоначальные; так как
скорость письма за написание предыдущего
фрагмента у него постепенно упала к
концу, сейчас она снова кажется быстрой].
А ещё, ко всему прочему, владелец дома
требует – и уже не в первый раз – чтоб
я съехал с квартиры, мол, у него сын
женится. С квартиры мне съезжать, конечно,
не хочется. Ты мне предложил бы уехать
в Обломовку… Но как же я поеду!.. Вот
если бы ты сам приехал, может быть, я бы
и поехал с тобой. Так что приезжай скорей,
Штольц, а то я без тебя совсем отвык от
жизни, ни крошки голова не соображает,
устал весь, измучился. Захар достаёт,
жалуется на меня, я на него, бранимся
целые дни… Гости ко мне ходят, правда…
Не понимаю, гости, чёрт побери… Как
можно так жить, как эти гости: сегодня
тут, завтра там; тратят мысль, душу свою
на мелочи, меняют убеждения, торгуют
умом и воображением, насилуют свою
натуру, волнуются, кипят, горят, не знают
покоя и всё куда-то двигаются. Когда же
остановится и отдохнуть? Посмотри хоть
на Волкова: в десять мест в один день –
несчастный! Я так жить не могу… В общем,
я тебя очень прошу, Штольц, приезжай
поскорей!.. Заканчиваю я со своим письмом,
а то рука уже заболела от писанины… До
свидания, Андрей Иванович!
Твой
Илья Ильич.