На самом деле, кто же Чацкий: победитель или побежденный в этой бесконечной игре притворства, зависти, чинов и шумных балов того часа Москвы:

    Где, укажите нам, отечества отцы, 
    Которых мы должны принять за образцы? 
    Не эти ли грабительством богаты? 
    Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве, 
    Великолепные соорудя палаты, 
    Где разливаются в пирах и мотовстве, 
    И где не воскресят клиенты-иностранцы 
    Прошедшего житья подлейшие черты. 
    Да и кому в Москве не зажимали рты 
    Обеды, ужины и танцы?

    Такова была Москва того времени, таково было то общество, и Чацкий вышел победителем из этой глупейшей игры, сложенной из обмана и чинопочитания. Он потому победитель, что не захотел уподобиться Молчалину, который только и делал, что подлизывался к высоким людям, за что и получал всякие награды и подарки. Чацкий не захотел уподобиться Фамусову, которому было безразлично все, кроме денег и того, чтобы его уважали. Чацкий жил не чинами и не деньгами, а умом и сердцем. Он искренне любил Софию, некогда интересную и общительную, но за три года его отсутствия превратившуюся в одну из марионеток фамусовского театра, которым управляли деньги и безграничная зависть и одновременно лесть и уважение, столь несопоставимые:

    ...А он в ответ: "Недаром, Лиза, плачу: 
    Кому известно, что найду я воротясь? 
    И сколько, может быть, утрачу!” 
    Бедняжка будто знал, что года через три...

    Победитель Чацкий, может, еще и потому, что он умел ко всему относиться смеясь. Его смешило все, и воспринимал он все как временное явление. Чацкий был оптимистом и искренне не верил в то, что миром будут править Фамусовы, но его надежда только и осталась надеждой. Чацкого не понимают или не хотят понимать. Найди он поддержку среди людей, может, и не сочли бы его сумасшедшим. Но все-таки это случилось. А из-за чего? Из-за правды! Той открытой и ясной, как день, которая была закрыта от взоров других людей облаками лжи и зависти. В этом была главная победа Чацкого. В правде, которую он умел видеть и понимать, но он был один и поэтому должен был уехать. Пускай его не поняли и оклеветали, Чацкий остался собой и стал победителем в этой игре по имени Жизнь:

    ...Безумным вы меня прославили всем хором. 
    Вы правы: из огня тот выйдет невредим, 
    Кто с вами день пробыть успеет, 
    Подышит воздухом одним, 
    И в нем рассудок уцелеет. 
    Вон из Москвы! сюда я больше не ездок. 
    Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету, 
    Где оскорбленному есть чувству уголок!.. 
    Карету мне, карету!