Анализ выступлений политических деятелей, содержащих аллюзии 1

Известно, что в случае языкового общения основой для декодирования полученной информации служит «знание говорящими локализованных культурных феноменов, с которыми соотносятся словесные знаки». В этой связи характерно известное высказывание В. В. Виноградова о том, что « в той мере, в какой слово содержит в себе указание на предмет, необходимо для понимания языка знать обозначаемые словами предметы, необходимо знать весь круг соответствующей культуры».

Если говорить о списке тематических источников аллюзии, то в большинстве своем они принадлежат той области фактов культуры, которую можно назвать общечеловеческой или «гуманитарной» культурой. К ним следует причислять знания современных иностранных и классических языков, литературных цитат, Библии, мифологии. Огромную роль в формировании фоновых знаний играют современные средства массовой информации, особенно интернет. В этой связи можно отметить, что обилие поступающей информации образует поверхностный слой знаний, в памяти остаются лишь мимолетные впечатления и осколки знаний и идей, что приводит к образованию так называемой «мозаичной культуры».

Реальная вероятность того, что аллюзия в художественном произведении может остаться фактически неопознанной, подтверждается все более часто встречающимися разъяснительными комментариями, сопровождающие художественные тексты предыдущего века, не говоря о произведениях более раннего периода.

По справедливому замечанию писателя Р. Грейвза в его предисловии к новому изданию "The Greek Myth”, в настоящее время от читателя не ожидают, что он может обладать всем спектром знаний о Дедале, Антигоне или Лаокооне. Даже традиционное для Англии знание Библии на сегодняшний день не является всеобщим.

Наблюдения свидетельствуют, что писатели, заведомо обладающие глубокой эрудицией в названной сфере знаний, помимо аллюзивного заглавия, стараются использовать аллюзии лишь на наиболее известные факты, боясь остаться непонятыми.

Американским исследователем Г. Тернером было высказано мнение, что аллюзии в художественных произведениях – умирающее искусство, не способное более вызывать понимание читателя. Это мнение отчасти справедливо в отношении аллюзий на факты общечеловеческой культуры, отделенные от современности значительным хронологическим интервалом.

Вместе с тем следует принимать во внимание, что страноведческие фоновые знания, столь существенные для функционирования аллюзий, – явление историческое, связанное с историческим развитием той или иной лингвокультурной общности. Вследствие этого существуют, очевидно, фоновые знания, обладающие абсолютной ценностью и долголетием, не зависимым от времени их появления.

Несомненно, что знания о выдающихся фактах национальной и общечеловеческой культур, должны являться частью культурного тезауруса представителей конкретного национального общества и облегчать задачу декодирования аллюзий на подобные факты в художественных произведениях. Таким образом, опасения относительно жизнеспособности аллюзий представляются преувеличенными.

Однако тенденция к использованию аллюзий на самые известные «гуманитарные» факты подтверждает предположение о том, что писатели в явной форме осознают существование страноведческих фоновых знаний и ориентируются на них в своем творчестве не только интуитивно, но и вполне сознательно.

Это предположение подтверждается и ориентацией современных писателей на употребление аллюзий, соотносящихся с такой недолговечной с точки зрения абсолютной продолжительности, но, тем не менее, неотъемлемой частью актуальных фоновых знаний, как сведения типа модных песенок, рекламных слоганов, имен музыкантов, актеров, фактов жизни кумиров публики.

Отмечаемые тенденции употребления аллюзий именно на те факты, сведения о которых входят в актуальный объем фоновых знаний, как сведения массовой культуры, заставляет прийти к следующему выводу: в отличие от более или менее произвольного употребления других стилистических приемов, использование аллюзий является социальнообусловленным и в значительной степени предопределенным теми актуальными фоновыми знаниями, которыми обладает конечное звено системы передачи информации «писатель – аллюзия – читатель».

Социализация АИС и закрепление метафорического значения за его семантикой происходит в процессе речевого употребления имени, в частности, в художественных и публицистических текстах. Разные цели публицистического стиля (ясность, краткость) и художественной прозы (многослойность смысла, эстетичность) обусловили особенности функционирования в них АИС. Остановимся подробнее на этих отличиях.

1. АИС, используемые в публицистическом стиле, - в большинстве имена персоналий современности и высоко социализированные АИС, тогда как художественный текст тяготеет к АИС, отсылающим к историческим персоналиям. Классические АИС более употребительны в публицистических статьях на политические и экономические темы. В художественном тексте часто фигурируют редкие АИС, среди которых встречаются и профессионализмы (например, роман Дж. Фаулза "Башня из черного дерева", изобилующий АИС-профессионализмами из сферы искусства).

2. Публицистическая аллюзия семантизируется через меньший по объему контекст (в силу ограниченного пространства газетной статьи и большей определенности газетной информации), чем аллюзия в художественном тексте, которая может затрагивать разные уровни текстовой композиции.

3. Наблюдается функциональное размежевание АИС в художественном и публицистическом текстах. Несмотря на идентичный набор функций, своеобразие каждого стиля откладывает отпечаток на выдвижение роли той или иной функции. Художественный текст использует потенциал АИС в образовании многомерности смысла, поэтому основными функциями АИС в этом тексте выступают функция создания подтекста, текстообразующая функция, связанная с участием АИС в роли ключевых слов произведения, а также экспрессивная, символическая и интегрирующая функции. Для публицистического текста в связи с преобладанием в нем общей волюнтативной направленности, основанной на передаче общественно значимых стереотипов, основными функциями АИС являются идеологическая, функция передачи специфики национального менталитета, эвфемистическая функция, связанная с особенностями языка дипломатии, и полемическая функция, основанная на создании эффекта иронии.

Расшифровка аллюзий, как и любого интертекстуального отношения, предполагает наличие у автора и читателя некоторых общих знаний, порою весьма специфических. Нередко писатели в своих произведениях строят аллюзии, апеллируя к текстам, написанным на разных языках и принадлежащим разным литературам, что осложняет поиски денотата аллюзии.

Иногда основой аллюзивного отношения оказывается сама техника построения фразы, строфы или целостной композиции. Таким образом, как маркером, так и денотатом аллюзии становится непосредственно языковая структура текста, причем нередко происходит взаимодействие различных уровней текстовой организации. Установка на параллелизацию графической или синтаксической конструкции в поэзии почти всегда имеет глубинную подоплеку.

Отражением описанных выше процессов (символизации, перехода в другие части речи, апеллятивизации, закрепления за ИС фразеозначения и др.) и высшим этапом социализации ИС является их включенность в словари общеупотребительной лексики.

Заключение

Аллюзия (лат. allusio — шутка, намёк) — стилистическая фигура, содержащая явное указание или отчётливый намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи.

Она представляет собой прием текстообразования, заключающий­ся в соотнесении создаваемого текста с каким-либо прецедент­ным фактом — литературным или историческим. Аллюзия — это намек на известные обстоятельства или тексты. Содержащие ал­люзию высказывания помимо буквального смысла имеют второй план, заставляющий слушателя обратиться к тем или иным воспо­минаниям, ощущением, ассоциациям. Текст как бы приобретает второе измерение, «вставляется» в культуру, что и породило тер­мин «вертикальный контекст».

Индикаторами «аллюзивного процесса» могут служить неравноценные в лингвистическом плане языковые единицы: слово, словосочетание, высказывание. Классификация аллюзий может быть основана на таких критериях, как: 1) источник аллюзии (литературные, библейские, мифологические, исторические, бытовые); 2) степень известности аллюзивного факта; 3) наличие или отсутствие национальной окраски.

Подтекст (он мог бы именоваться как аллюзивный текст или аллюзив) раскрывается с помощью содержащихся в тексте материальных языковых индикаторов. Именно они открывают доступ к скрытой информации.

Типы и виды подтекста весьма разнообразны. Подтекстовое содержание может соотноситься со сферой языка, литературы, фольклора, мифологии (это все филологический подтекст), с самой действительностью, социальной средой (исторической и современной), с событийными, бытовыми фактами и т. п. Классификации могут опираться на содержание подтекста, на его функции (познавательные, пародийные, сатирические, иронические, эзоповы, эмоционально-экспрессивные, характеристические, оценочные и др.), на способ образования, на типы индикаторов и т. п.

Список литературы

1. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык – М.: Флинта, Наука, 2002. – 384с.

2. Арутюнова Н.Д. Неологическая метафора // Теория метафоры. - М., 1990. – 256 с.

3. Виноградов В.В. Русский язык / В.В.Виноградов. – М., 1947. – 346 с.

4. Виноградов В.С. Фоновые знания и имплицитная информация http://lib.sportedu.ru, http://linguistic.ru

5. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. – М., 1958. – 259 с.

6. Караулов Ю.Н. и др. Русский ассоциативный словарь. — М.: Просвещение, 1994. – 732 с.

7. Костомаров В. Г. Русский язык на газетной полосе. М., 1971. – с. 132.

8. Мировая энциклопедия биографий. - М., 2002. Т.4, 768 с.

9. Потебня А.А. Из записок по теории словесности / А.А.Потебня. – Харьков, 1947. – 415 с.

10. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии / Э.Сепир. – М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1993. – 656с.