Творчество
Леонида Николаевича Андреева, так
волновавшее современников, служившее
предметом полемики и породившее обширную
критическую литературу, несомненно,
должно быть отнесено к числу наиболее
сложных и противоречивых явлений в
истории русской культуры конца XIX —
начала XX века. Писатель
большого таланта, оригинальный художник
со своим романтико-трагическим видением
мира, Леонид Андреев в яркой и своеобразной
форме запечатлел некоторые из существенных
черт переломной исторической эпохи
глубокого кризиса капитализма и периода
назревших пролетарских революций, резко
рвущих с предшествующими традициями и
насильственным путем преобразовывающих
общество. Леонид
Андреев оставил богатое и разнообразное
художественное наследие. Талантливый
фельетонист и автор тонких психологических
новелл, созданных преимущественно в
ранний период творчества, он был также
одним из ведущих драматургов своего
времени. Он создавал многоплановые
философские трагедии, писал бытовые
пьесы и мелодрамы, сочинял озорные
сатирические миниатюры. Наибольший
интерес у читающей публики всегда
вызывали его повести и рассказы. Первые
рассказы были написаны Андреевым в духе
традиций критического реализма:
"Жили-были”, "Молчание”, "Кусака”,
"Весной”. В основе сюжета оказывалось
какое-то небольшое событие, случай,
нечто, что способствует пониманию
гуманного начала в одних и бесчеловечного
в других. Но какой бы ни была действительность,
Андреев испытывал страстное стремление
к возвышенному и светлому, искал их и в
жизни, и в человеческой душе. В
рассказах Андреева всегда добро
одерживает моральную победу над злом
и несправедливостью. Носителями
нравственного начала предстают существа
страдающие, бедные, но честные, праведные.
Условием их человечности является
непричастность к социальному механизму
ни в качестве командующего, ни в качестве
исполнителя. Социальное неблагополучие
жизни с особой силой представлено в
рассказах о детях. Андреев считает
жестоким тот мир, где приходится
существовать его хрупким, с нежными
сердцами героям рассказов: "Петька на
даче”, "Ангелочек”, "Гостинец”. По
сути, эти дети лишены самого светло го
— детства. В других своих рассказах
Андреев показывает, как жизнь опустошает
людей, превращая их в скучающих рабов
обыденности. Это чаще всего бедный люд
и те, кого принято считать "отбросами
общества”. Пронзительной жалостью
наполнена последняя сцена рассказа
"Баргамот и Гараська”: рыдающий взахлеб
Гараська, к которому впервые в жизни
обратились по отчеству, с уважением... В
реалистических рассказах Андреева уже
появляются два мира — мир действительности
и мир добра и света, куда стремятся
попасть герои. Обыкновенный человек,
оказавшийся в орбите "мирового зла”,
подчиняется антигуманным законам
общества, сливается с враждебным для
него миром, теряет "естественность”,
обретает качества, делающие его частицей
"мирового зла”. В рассказах "У окна”
и "Большой шлем” воссоздан приблизительно
один и тот же тип отношений героя со
средой, с миром действительности, когда
герой отрекается от самого себя,
осознавая, что жизнь для него — страх
и ужас. Подчиняясь тому высокому чувству,
которое недоступно для созерцания и
понимания, осознавая тщетность
противостояния этой высшей силе, главный
герой уходит в мир иллюзий с надеждой
там найти спасение. В
рассказе "Большой шлем” закон, норма,
рок обретают символико-фантасмагорические
черты. Будни настолько обесценивают
духовное содержание человеческой жизни,
что она становится похожа на игру, в
которой заключен смысл жизни персонажей.
В дальнейшем творчестве Андреев будет
широко пользоваться образом маскарада,
где человек — всего лишь маска или
марионетка. Из этой страшной игры нет
выхода. Разговоры партнеров игры в винт,
даже смерть одного из них — ничто не
может остановить действие бессмысленного
закона. В конце рассказа "Большой шлем”
сливаются воедино сарказм и крик боли,
ирония и вопль отчаяния. В
одном из лучших рассказов Л. Андреева
— "Жили-были” (1901) — одинаково страдают
от неустройства жизни умирающий купец
Кошеверов и молодой студент. Вновь
затронутая писателем проблема жизни и
смерти находит в целом оптимистическое
разрешение. Смерть купца Кошеверова —
это только эпизод в потоке вечно
обновляющейся жизни. Проблемы
добра и зла, судьбы и счастья, жизни и
смерти — все это иногда решается в двух
пластах: реальное тесно переплетается
с фантастическим, мистическим, а некоторые
произведения представляют собой
аллегорические и символические картины
с отвлеченным обобщением. Своеобразное
преломление нашла эта тема в повести
"Жизнь Василия Фивейского”. Герой
рассказа — сельский священник, от
природы одаренный способностью сострадать
людям. Во время исповедей он услышал
столько неподдельного горя и крайнего
отчаяния в словах горожан, приходивших
к нему, что усомнился в разумности
мироустройства и божественном милосердии.
Странным и зловещим кажется реальный
мир, где возможна трагедия крушения
веры. Повесть завершается катастрофой
— разочарованный в жизни ее герой, отец
Василий Фивейский, погибает. Второе
издание рассказов, дополненное
произведениями "Стена”, "Набат”,
"Бездна” и "Красный смех”, подтвердило,
что как настоящий писатель Андреев уже
сформировался. Он не был ни декадентом,
ни символистом. У него свой неординарный
метод. Его умонастроения — это трагедия
одинокой личности, которую утрата веры
в Бога, величайшая утрата всей эпохи,
поставила перед лицом абсурда. Андреев
ищет разгадку бытия в самой жизни,
сталкивающей мировую волю с человеческим
разумом. Беспокойная
душа писателя метким словом откликалась
на все события, потрясавшие общество.
В "Рассказе о семи повешенных” Андреев
напоминает о неизбежности возмездия,палачам.
Эта тема была вызвана разгулом
черносотенного контрреволюционного
террора. "Хочется крикнуть: „Не вешай,
сволочь!" — так писатель определил
гражданское предназначение своего
произведения. Андреев,
чутко улавливавший знаки общественного
подъема и предчувствовавший скорые
перемены, писал накануне революции:
"Вид России печален, дела ее ничтожны,
а где-то уже родился веселый зов к новой,
тяжелой революционной работе...” Но сам
смысл октябрьских событий не был понят
писателем. Осталась вера в то, что русский
народ "сумеет свое стремление к свободе
заключить в более разумные формы и
принести истинную свободу не только
себе, но и всему миру”. Принадлежа
всем складом своего мышления к той части
русской интеллигенции, которая в
кризисную эпоху напряженно искала
выхода из социальных конфликтов
действительности, но так и не смогла
связать своих вольнолюбивых, демократических
устремлений с пролетариатом и его
идеологией, Леонид Андреев был обречен
на постоянные колебания между "осанной”
и "анафемой” жизни, находившимися в
прямой зависимости от подъемов и спадов
волн русского освободительного движения.
Выделявшийся среди писателей-современников
особой остротой образно-эмоционального
восприятия действительности, он подверг
страстной критике буржуазный строй,
его мораль и "цивилизацию”. Вместе с
тем Леониду Андрееву по существу всегда
оставались чужды идеалы идущего на
смену капиталу социалистического
общества. И это оборачивалось подлинной
трагедией для писателя, мыслителя и
художника, ибо обличение им язв и пороков
современного ему буржуазного мира
лишалось исторической перспективы.
Более того, все темное, злое, отталкивающее,
что видел вокруг себя Л. Андреев,
приобретало в его восприятии грандиозные,
"космические” масштабы.