Возмездие за злодеяния в трагедии А.С. Пушкина "Борис Годунов" 1

к началу

Но царь, сохраняя внешнее спокойствие, останавливает стражу и в смутной надежде на искупление своей вины перед Богом просит Юродивого «молиться» (не один раз, а вообще) за него, чем и выдает осознание своей греховности. Но эта просьба вызывает у Николки возмущение. Кроткий и безответный, Юродивый бросает «вслед» царю слова:

Нет, нет! Нельзя молиться за царя

Ирода – Богородица не велит.

Слова Николки озвучили внутренний голос Годунова, и он становится грозным обличителем преступной совести царя. Характерно, что в процессе работы Пушкин усилил императивность ключевых слов Юродивого, заменив «не надо» на неопровержимое «нельзя». Это помогло ему правдивее выразить религиозный образ мышления: царь-убийца не стоит того, чтобы за него молиться. А значит, нет ему прощения. В наивности Юродивого, отражена совесть народа и его прозорливость, то представление о добре и зле, в котором заключены вечные законы человеческой этики. Перед нами трагедия потерянного народного доверия. И тот факт, что к Юродивому Годунов обращается по имени (Николка) и называет его «несчастным», как и себя, роднит с собой, - это доказательство его сломленности, безмерности душевных страданий. А слово «Ирод» раздаётся вслед Борису не только потому, что он виновен в смерти царевича Дмитрия, но и потому, что он виновен и во многих других смертях. Об этом говорят в народе, и сам царь сокрушается из-за этой народной молвы. Ни в чём нет ему прощения и спасения, поэтому и он, убийца, нуждается в молитве. Пушкин, изображая, как Годунов, с одной стороны, мучается от нечистой совести, а с другой – не может решиться на молитву, выражает этическую оценку цареубийцы Годунова. Введение Пушкиным образа Юродивого в пьесу дало ему возможность вложить в уста Николки одну из главных идей трагедии: власть, доставшаяся преступлением, чужда Богу и народу.

Как уже было сказано, на протяжении всей пьесы Годунов ни разу не молится Богу, а ведь, согласно православной традиции, именно молитва способна связать человека с Богом. Не молится Годунов даже в тех случаях, когда молитва кажется обязательной – в момент принятия им царской власти. Всё это кажется неправдоподобным, да и на самом деле Годунов обращался к Богу перед вхождением на престол. Но Пушкину важно было особо подчеркнуть отлучение Бориса от молитв, а значит и от Бога. А это тоже возмездие за злодеяния. С особой силой это передано в сцене кончины царя.

В свой предсмертный час Борис Годунов впервые обращается к Богу, но не с молитвой, не с покаянием! Нет! Он, терзаемый муками совести, оправдывается перед Господом только кратким обращением:

… О Боже, Боже!

Сейчас явлюсь перед Тобой – и душу

Мне некогда очистить покаяньем.

Но никакого покаяния не последовало, Годунов прекрасно понимает, что уже не успеет спасти свою грешную душу. И в этот момент все мысли Бориса о земном, а вместо покаяния следуют политические наставления сыну, хотя Годунов не исключает, что он один ответит перед Богом. Сына своего, Фёдора, он называет «непорочным», «невинным», а о себе – «достиг верховной власти … чем? Не спрашивай. Довольно». Закономерно, что трагедия совести царя Бориса заканчивается именно этими словами, а он признаётся в преступлении, но лишь самому себе и только тогда, когда остаётся один на один со своей совестью. Совершенно очевидно, что Годунов одинок в своём страдании – в этом тоже сила возмездия.

Вернёмся ещё раз к предсмертной сцене. В ней Годунов молит не Бога, а своих приближённых, бояр не только быть помощниками Федору, но, главное, у них просит прощения за свои грехи:

Простите ж мне соблазны и грехи,

И вольные, и тайные обиды …

Святой отец, приближься, я готов.

После этих слов Борис считает себя вполне готовым принять «святое пострижение». Пушкин прекрасно понимал, какое огромное значение имеет покаянная молитва для грешника перед смертью, но отказал в этом Годунову. Покаянная молитва даёт Свет даже грешнику-убийце, приближая его в смертный час к Богу, а некающегося и немолящегося грешника Годунова на пороге смерти встречают не Свет и не Церковь, а «могильный хлад»:

Всё кончено – глаза мои темнеют,

Я чувствую могильный хлад.

И это закономерно. Душа «царя Ирода» погружена в пропасть, она закрыта для общения с Богом. Таким образом вершится Божий суд над цареубийцей.

Нет сомнений, что возмездие за убийство Дмитрия неизбежно, в движении к катастрофической развязке ощущается неотвратимая воля провидения. Эту закономерность современный литературовед В. Непомнящий определил как «принцип зеркальной обратности». Кровь оборачивается кровью, убийство одного ребёнка - царевича Димитрия оборачивается убийством другого, и этот другой - сын самого убийцы. И это тоже проявление возмездия. За единичным поступком Пушкин видит общее, закономерное. Грех, который Борис принял на душу сознательно, оказался ему не по силам. Борис слишком понадеялся на свою власть, ум и смелость, а они оказались ничтожны в сопоставлении с его преступлением. Не случайно Пушкин сразу же «снижает» личность Бориса, преуменьшая его знатность и человеческие достоинства: «Вчерашний раб, татарин, зять Малюты, зять палача и сам в душе палач...» То, что Годунов - татарин по происхождению, существенно для концепции Пушкина. Дело не только в противопоставлении Бориса русским боярам, но в неосознаваемой, инстинктивной его чуждости духу национальных традиций, которые он сокрушает. Значимой является и характеристика Годунова как «вчерашнего раба», который хочет взять «венец и бармы Мономаха». Борис, нарушив порядок, нанёс урон и государственной чести: признак наследственности, дающий уважение монарху, был уничтожен, а это пагубно отразилось на судьбе страны. Отныне любой человек мог при удачном стечении обстоятельств покуситься на престол, в умах и душах людей родилась смута, низменные страсти пробудились и вырвались наружу.

Сокрушив старый порядок, Борис пытается жить по его законам, но возродить древний обычай он уже не в силах, так как повернуть историю вспять нельзя. Забвение совести смещает все понятия, вносит в нравственную жизнь хаос, разрушительную, не поддающуюся разуму силу, разгул которой колеблет государство. Критерий правды и лжи, совести и бессовестности уничтожен.

Знаком кары и мести, небесного и мирского суда является и тень Димитрия - царевича. Она появляется из небытия и оказывается могущественной духовной и материальной силой. Её мощь одновременно и разрушительна, и созидательна. Воскреснувшее имя Димитрия должно восстановить прежний порядок, пробудить поруганную совесть и прекратить правление преступника. Но вместе с тем разбуженная совесть проявляется в ненависти, злобе. Недаром с таким остервенением «мужик на амвоне» кричит: «Народ, народ! В Кремль! В царские палаты! Ступай! Вязать Борисова щенка!» Народ подхватывает призыв и «несётся толпою» с возгласами: «Вязать! Топить! Да здравствует Димитрий! Да гибнет род Бориса Годунова!» Добро ещё не победило зло. Тень царевича является в облике Самозванца, в ореоле лжи. Появление Самозванца - это и кара за преступление Бориса, и начало духовного возрождения, начало изживания вины, и новое испытание совести. Тень, как ей и полагается, нематериальна, она безлична: Димитрий дал ей имя и дух, Отрепьев - плоть. Появившаяся безличная сила творит историю по своим законам, неподвластным законам светлого разума. Борис Годунов, ещё не зная о появлении Самозванца, ощущает тревогу. Он спрашивает Шуйского: «Слыхал ли ты когда, чтоб мёртвые из гроба выходили допрашивать царей: царей законных, назначенных, избранных всенародно, увенчанных великим патриархом?» Теперь царская власть не приносит ему желаемого блаженства: «Но счастья нет моей душе». Так в пушкинскую трагедию входит тема несовместимости героя и злодейства. Царь, обладающий поистине государственным умом, любящий отец и примерный семьянин, не находит покоя, не получает удовлетворения от результатов своей деятельности и чувствует явную вражду к себе боярства и народа. Ему опостылели и власть, и жизнь, да и самому себе он жалок. Царский сан и сознание его величия не дозволяют Борису проявлять слабость. Он всеми силами противится и смуте в душе, и смуте в государстве. Его распоряжения решительны, у него есть преданные воеводы, надёжное и могучее войско. Если бы Борис сражался с материальной силой, средства, употреблённые им для подавления противника, были бы достаточны. Но в том-то и дело, что мощь Самозванца заключена в присвоенном им имени. Против Бориса выступила тень Димитрия, сила нематериальная. Казалось бы, она лишена ощутимых признаков могущества, но Борис осознаёт смертельную угрозу, исходящую от тени: «Опасен он, сей чудный самозванец, он именем ужасным ополчён...» Борис боится не Димитрия (тот спит во гробе), не Самозванца, который терпит поражение, ни даже измены бояр - он боится тени Димитрия, легенды о чудесном спасении царевича. Таким образом, историей начинает управлять легенда. Хотя она материально почти ничем не подкреплена, духовно она оказывается едва ли не всесильной. Полем битвы Бориса с тенью или тени с Борисом становится государство, раздираемое смутой.

Итак, тень Димитрия является знаком кары и мести, небесного и мирского суда. В нём - перст Судьбы, гнев оскорблённого Бога, казнящего царя-узурпатора, всё царство и народ. Тень восстанавливает правду через новую неправду, истину через ложь. А пока властвует стихия, трагедии неизбежны, и люди стремятся использовать обстоятельства в свою пользу. Так, после злодейства Годунова оживает с новой силой вражда бояр, помышляющих об ограничении самодержавия, стремящихся добиться равного с царём права на управление государством. Пока царская власть крепка, бояре не дерзают выступать против царя, но Самозванец даёт им случай ещё раз попытать удачи. Они надеются, что он будет именно тем царём, которым они смогут помыкать, кроме того, именно им он будет обязан царским саном. Бояре используют в своих корыстных целях народ, зная о его недовольстве закрепощением. Чтобы взбунтовать народ, нужно его обмануть, обольстить и очаровать легендой (выдумкой Самозванца). Таким образом, слабость царя и бояр, недовольство народа создавали исторические условия для превращения Гришки Отрепьева в Димитрия - царевича.

Чтобы доказать, что дело не только в личном преступлении, Пушкин показывает судьбу Дмитрия Самозванца - Гришки Отрепьева. По своим человеческим качествам он во многом отличается от Бориса Годунова (капризен, непостоянен, является орудием польских аристократов), но народ сначала стекается к нему. Почему? Потому что он мастерски лицедействует, играет разные роли, что подчёркнуто Пушкиным разнообразными названиями героя: инок, мирянин, Самозванец, Димитрий, Лжедмитрий, Гришка. Ему чужды какие-либо политические соображения, цели, но он умён, ловок, изворотлив, удал и удачлив. Он полностью нацелен на престол, но ради разгульной, беспечной, жизни, ради наслаждений. Самозванец ведёт себя легкомысленно и беспечно, его спокойствие, однако, оправдано: террор, введённый Борисом, не умножает число сторонников царя, смятение в душах растёт, смута уже охватила государство, а имя Димитрия по-прежнему любезно народу. Народная совесть требует избавления от царя-убийцы. При таком стечении обстоятельств Самозванцу нечего бояться: смута сама посадит его на престол. Так и случилось, однако одолеть саму смуту не удаётся ни боярам, ни Самозванцу. Обман порождает только обман. История идёт как бы по кругу: убийство Димитрия, открывшее Борису путь к престолу, предопределяет убийство Фёдора Годунова, и на опустевший трон приходит Самозванец. А когда Самозванец вступает на престол через убийство сына Годунова Фёдора и жены Марии, народ отшатнулся от него. Страна погружается во всеобщую ложь. Пушкин завершает эту сцену и трагедию в целом многозначительной фразой:

Народ в ужасе молчит.

Народ безмолвствует.

Что же в этом безмолвии? - протест человеческой души против кровопролития, через которое снова приближаются к престолу, грозный народный приговор. Пока самозванец не имел реальной власти, народ поддерживал его, хранил мечту об идеальном царе, связанную с образом невинно погубленного младенца. Но когда самозванец вступил на престол через преступление, народ понял, что перед ним тиран, и отказал ему в поддержке. В безмолвии народа проявилась воля Бога, не дозволяющего славить Самозванца и его восшествие на престол. Безмолвие народа - начало очищения духа и души, восстановление жизни «по совести», прекращение дальнейшего падения в пучину греха. Оно выступает предвестием будущего покаяния в грехе и искупления вины. Таким образом, в пушкинской драме показана не только трагическая судьба царей, оторванных от народа, но и трагедия самого народа. Народ почувствовал свою вину, беда достигла своего предела, историческое движение зашло в тупик, оно стало напоминать порочный круг. На неблагодарность народа сетует Борис Годунов, и именно из-за отсутствия «любви народной» его царствование обречено.

Преступен не только Борис Годунов, но и народ, призвавший его на царство и тем самым разделивший с ним ответственность за детоубийство. Пушкин учитывал реальное место народа в тогдашней политической жизни. Не народ создал ситуацию, после которой началась смута, не народ посадил Бориса царём и не народ призвал Самозванца в Москву, но всё это делалось при его молчаливом или буйном участии. Вспомним вторую массовую сцену, в которой народ избирает Бориса. Каким образом «избирает»? Собравшись у монастыря, народ не знает, что происходит за его стенами, остаётся в полном неведении и только подражает друг другу: падают на колени, «что волны», воют, плачут. Но никто не знает, чем вызваны эти слёзы, ведь всё равно всё будут решать бояре. Примечательно, что народ осознаёт глупость своего положения, сам же над собой и смеётся («Все плачут, заплачем, брат, и мы»; «Я также. Нет ли луку? Потрём глаза»; «Нет, я слюней помажу»). Пушкин подчёркивает, что при всём желании серьёзно отнестись к избранию царя народ не может этого сделать. А вот ещё комическая, но и одновременно трагическая деталь; чтобы ребёнок, как все, заплакал, мать бросает его оземь. Это реальность: люди, ничего не знающие о Борисе Годунове, избирают его царём:

Венец за ним! Он царь! он согласился!

Борис наш царь! да здравствует Борис!

Это ли не пример полного равнодушия народных масс к своей судьбе? Приглашая в цари убийцу, народ совершает великий грех, разделяет его с Борисом и покрывает злодеяние. Борис, по сути, не принял царства до тех пор, пока все не оказались причастными к пролитой крови младенца.

Вот финальная сцена у дома Бориса Годунова. Собравшийся здесь народ с той же лёгкостью, с какой избирал царя, теперь готов выразить веками накопившуюся ненависть к царскому престолу:

Да гибнет род Бориса Годунова!

Народ хочет лишь одного, чтобы что-то изменилось, лишь бы был на престоле кто-то другой, лишь бы был новый царь. А о Борисе Годунове говорят прямо и уверенно, что он злодей. Поражает лёгкость, с какой меняется мнение народа. Тот же «принцип зеркальной обратности» налицо и здесь. Закрыв глаза на преступления в стране перед смутой, народ так и не смог успокоиться в течение шести «спокойных» лет годуновского царствования. Отодвинув смуту ценой греха, народ с неизбежностью приближается к еще большей смуте. И в этом возмездие народу за равнодушие к происходящему, за отсутствие прозорливости и мудрости.

Небезынтересно высказывание критика Г. А. Гуковского, что Борис «искупил свою вину - смерть одного мальчика - мудрым управлением целой страной», что он «действительно не виновен в разладе между ним и народом, не виновен как человек». Думается, эти размышления исследователя не выдерживают критики. Убийство царевича Дмитрия открывает Борису Годунову путь к престолу, но эта власть достигается преступлением. Она оказывается незаконной. Убийством Димитрия Годунов поставил себя вне закона, вне нравственности, вне Руси. Он как бы выпал из государственно-национальной традиции и системы и стал чужаком, «не-нашим», лишним. Тень Димитрия как бы постоянно присутствует в событиях трагедии и взывает к возмездию Борису, его семье, народу и государству. Об этом писал и И.Киреевский: «Тень умерщвлённого Димитрия царствует в трагедии от начала до конца, управляет ходом всех событий, служит связью всем лицам ...различным краскам даёт один общий тон, один кровавый оттенок».

Пушкин осуждает деспотизм, но, по его понятиям, деспотизм не равен самодержавию. Наконец, если Борис мудро управлял страной, то почему народ возненавидел его? Или народ слеп, или мудрость Бориса-правителя весьма сомнительна. В трагедии вина Бориса-царя проистекает из вины Бориса-человека. Народ не прощает Годунову прежде всего убийство царевича. Как самодержец, оставаясь неприкосновенным, царь подвергался нравственному суду народа, как человек он отвечал за свои прегрешения перед Богом. Суд мирской и суд Божий разошлись.

Итак, возмездие свершилось и для Годунова, и для Самозванца, и для самого народа. Полемизируя с историком М.Погодиным, считавшим, что судить Годунова должна Уголовная палата по существующим законам, Пушкин писал, что судит царей история, ибо на царей и на мёртвых нет иного суда, лишь время произносит над людьми свой бесстрастный и беспристрастный приговор. Всегда и во всём брала верх пушкинская человечность, поэтому он стоит на стороне своего народа. Поэт показывает несостоятельность просветительского понимания истории (просвещённый разум плюс гуманность), поэтому Борис Годунов, полный самых добрых и просвещённых мыслей и намерений, терпит крах, становится тираном. То же произойдёт и с Лжедмитрием, потому что и его, как деспота, заранее обрекает грозно безмолвствующий народ, не отвечающий за преступления своих меняющихся властителей. Суд народа - самый сильный суд.

Чувство вины и греха на протяжении трагедии осознают все главные персонажи: Борис признаётся в убийстве, хотя далёк от публичного покаяния; Самозванец открывается перед Мариной; вину чувствует и Шуйский, и Басманов, но оба они лишь усугубляют свои прегрешения. И только Пимен откровенно говорит об общем грехе, не снимая его и с себя. В его словах слышится уже пророчество: глас летописца - глас Божий. Но глас летописца ещё и глас народа. В триединой формуле: глас поэта - глас Божий, глас поэта - глас народа, глас народа - глас Божий - угадывается религиозно-нравственная оценка исторических событий.

Заключение

Царь Борис Годунов - часть исторического процесса. Его желание стать правителем служит толчком для поворота истории в новую сторону, но этот поворот для него же оказывается губительным, и он становится жертвой ситуации. Пушкин отрицает утверждение власти путём предательства и убийства, он считает, что такой путь ведёт к катастрофе. Поэт осуждает тип самодержавной власти, которая поддерживается одними изменниками. Годунов совершил такое деяние, которое породило смуту и привело к новым бедствиям в государстве. Логическим завершением преступления царя Бориса явилась гибель его жены и сына, воцарение Самозванца, выступившего с отрицанием не только Бориса и его династии, но и всей предыдущей истории. Пролитая кровь невинно убиенного царевича Дмитрия - причина трагической участи и Бориса Годунова, и его семьи, да и всего народа. Акцент Пушкин переносит с личных страданий Бориса на последствия преступления для государства.

Всё происходящее неизбежно ведёт к крови. Обман и насилие - вполне естественный способ борьбы за выживание, присущий Годунову. Но он не смог насладиться плодами своих действий, даже молиться не может — так велик ужас перед собственным преступлением. В трагедии Пушкина значительная роль отводится народу, ибо он тоже несёт ответственность за то, что происходит в государстве. Народ допустил преступление, чем обрёк себя на несчастия. И это он осознаёт только в тот момент, когда к власти приходит путём очередного преступления самозванец. Потеряв своего царя, страна утратила управление и с бешеной скоростью летела навстречу собственной гибели. Кто-то должен был ценой собственной жизни спасти её. Такой жертвой снова оказался народ, незрелая политическая масса, игрушка в руках бояр. Но Пушкин стремится пробудить совесть людей. Зловещее «безмолвствие» народа в финале трагедии - знак неумолимой гибели Самозванца, чьё правление также начинается с детоубийства.

Пимен - это одна из значительных фигур трагедии. Он не бесстрастен и не оторван от жизни. Его летопись - это не регистрация текущих происшествий, это грозный приговор и «голос ужасный» потомству во имя торжества и правды. Самый главный суд над преступником - это Божий суд, отлучение от Бога. Пушкин-гуманист проповедует главную идею: путём преступлений нельзя достичь счастья.

Библиография

1. Пушкин А. С. Трагедия «Борис Годунов».

2. Агранович С. З., Рассовская Л. П. Миф, фольклор, история в трагедии «Борис Годунов» и в прозе А. С. Пушкина. – Самара, 1992.

3. Бочкарёв В. А. Трагедия А. С. Пушкина «Борис Годунов» и отечественная литературная традиция. – Самара, 1993.

4. Филиппова Н. Ф. Народная драма А. С. Пушкина «Борис Годунов». – М., 1972.